– Родился я в Иркутске, – вспоминает юбиляр. – Отец был корреспондентом газеты «Правда»: вначале по Иркутской области, потом по Узбекистану, а в дальнейшем по Челябинской и Курганской областям. В первый класс я пошёл в Челябинске. Окончил школу № 1 имени Энгельса – в то время вполне обычную, но с очень хорошими учителями. В 1962 году поступил на механический факультет Челябинского политехнического института (ныне аэрокосмический факультет ЮУрГУ). Это была эпоха первых, но очень значимых успехов в освоении космоса: в 1957-м запустили первый спутник, а в 1961-м полетел Гагарин. Так что мы тогда «горели» мечтами о полётах к другим планетам.
Старший брат окончил радиотехнический факультет Московского авиационного института, работал в Конструкторском бюро Сергея Павловича Королёва, это тоже повлияло на мой выбор жизненного пути, равно как и профориентационная работа ЧПИ: к нам приходили студенты – агитировали поступать на МХ факультет. В то время ракетная промышленность бурно развивалась, предприятия данной отрасли действовали в частности на Урале – в Свердловске, Миассе, Златоусте, Усть-Катаве.
– Пожалуйста, расскажите о ваших студенческих годах!
– Когда мы поступили в институт, всех, у кого не было опыта работы на производстве, отправили трудиться на Челябинский тракторный завод. Те, кто работал в первую смену, учились по вечерам, и наоборот. Поэтому с многими одногруппниками пересекался только во время сессии. Такое положение сохранялось весь первый и большую часть второго курса. Работая на заводе, мы узнали реальных людей, занятых на производстве, своими глазами увидели технологические процессы – благодаря этому опыту впоследствии легче давались многие предметы в вузе.
У нас были замечательные преподаватели: физику читал Владимир Николаевич Кунин, электротехнику – Лев Романович Сильченко, теоретическую механику – Александр Тимофеевич Полецкий, сопромат – Пётр Иванович Ермаков, спецпредметы – Георгий Данилович Смирнов и Нина Ивановна Сконечная, спецтехнологию – Владимир Иванович Закомалдин. Мы почти всё время проводили именно в стенах института, и вот почему: было много «закрытых» курсов, то есть таких, лекции по которым проходили в закрытой части факультета – всё тогда было секретным. Конспекты вели в спецтетрадях, которые хранились в спецбиблиотеке, работавшей с половины восьмого утра до восьми вечера; получал их на всю группу один из нас, назначенный «секретчиком». Брали мы тетради в обмен на пропуск и расписывались за них в особой карточке. Сдал тетрадь – получи пропуск, а то и из помещения не выпустят. Преподавателей почти всегда в течение рабочего дня можно было найти в вузе: помимо учебной нагрузки они выполняли научно-исследовательские работы, в некоторых разделах НИР участвовали и студенты.
– Как проводили время вне учёбы, праздники?
– В те годы дискотек и ночных клубов не было. Праздничные вечера, танцы устраивались в институте. Седьмого ноября и первого мая ходили на демонстрации. Был в ЧПИ студенческий театр эстрадных миниатюр, стенгазета «Баня» – её вывешивали на колоннах в фойе главного корпуса. Занимались спортом, катались на лыжах, коньках – там, где сейчас стадион имени Елены Елесиной, заливали большой каток.
– Как вы начали работать в вузе?
– Моей родной кафедрой «Двигатели летательных аппаратов» заведовал Иван Иванович Морозов – первый доктор наук и профессор на факультете. При кафедре действовала первая в вузе «Отраслевая научно-исследовательская лаборатория динамики теплофизических процессов» Минвуза и Министерства общего машиностроения СССР, работавшая по тематике ведущих предприятий отрасли. Студентов активно привлекали к выполнению разделов НИР, в том числе прикладных, – участвовал в них и я. С третьего по пятый курс работал на кафедре лаборантом. Тема моего дипломного проекта – «Истечение перегретых жидкостей из отверстий и насадков» – связана с парогенерирующими каналами. Научным руководителем был соискатель кафедры, инструктор оборонного отдела Челябинского обкома Пётр Павлович Васильев. После выпуска меня распределили в ОНИЛ при кафедре ДЛА. Начинал старшим инженером, потом стал ведущим по теме. На кафедре меня избрали профоргом. Одно время исполнял обязанности инспектора по охране труда. В коллективе ОНИЛ и кафедры в то время было около 80 человек.
– Что было дальше?
– В 1973 году Комиссия Минвуза СССР, проверявшая факультет, отметила, что необходимо обновлять парк техники, на которой обучаются студенты – вот этим мне впоследствии и пришлось заниматься: по инициативе тогдашнего заведующего кафедрой Николая Ивановича Коркунова и руководителя ОНИЛ Геннадия Борисовича Игонина я был назначен начальником «Лаборатории-100» (в 1994-м она получила статус Учебного центра ракетно-космической техники ЮУрГУ). И с тех самых пор, вот уже сорок три года, руковожу этим подразделением. Задача нашего Учебного центра – техническое сопровождение подготовки специалистов по ракетно-космической технике, участие в опытно-конструкторских работах, в переподготовке специалистов аэрокосмической промышленности. Плюс, конечно, музейные функции: сохранять образцы ракетно-космической техники, которые используются в учебном процессе, наглядно показывать, как развивалась наука и техника. Начало собранию положено в 1955 году, когда было принято решение готовить в ЧПИ специалистов в области ракетной техники. Первые образцы – фрагменты трофейных немецких «Фау-1» и «Фау-2» – поступили из Ленинградского механического института (сейчас Балтийский государственный технический университет «Военмех» имени Д.Ф. Устинова). Затем к ним добавились ракеты Р-1, Р-2, Р-5М, снаряды реактивной артиллерии с завода «Станкомаш», зенитные ракеты В-300, В-750; жидкостные ракетные двигатели, разработанные в КБ А.М. Исаева. И так постепенно создавалось собрание образцов техники, необходимых для подготовки грамотных специалистов.
– Пожалуйста, расскажите подробнее о вашей работе.
– Чтобы пополнять собрание учебной техники, пришлось много ездить по стране, бывать на различных предприятиях, в конструкторских бюро, в арсеналах. Следует отметить, что специалистов мы готовили в плановом порядке – а вот плана снабжения учебной ракетно-космической техникой не существовало. Чтобы получить то, что могло быть полезно для обучения студентов – от макетов до готовых изделий, требовалось налаживать связи с предприятиями. Дело это долгое и непростое: нужно выяснить, чем предприятие может помочь, получить разрешение, правильно оформить документы, привезти, установить, сделать необходимые разрезы. Довелось сотрудничать с Главным ракетно-артиллерийским управлением Министерства обороны, Управлением ракетно-артиллерийского вооружения Военно-морского флота, Министерством общего машиностроения. Были налажены связи с родственными кафедрами в Московском авиационном институте, МГТУ имени Баумана, БГТУ «Военмех», Пермском и Ижевском государственных технических университетах. Тогда ЧПИ имел свой транспорт, свою военизированную охрану. С распадом СССР всё стало сложнее, возникли всякого рода препятствия.
По роду деятельности случалось встречаться со многими увлечёнными ракетной техникой людьми, в том числе из руководящего звена, бывать в фирмах Королёва, Макеева, Челомея, Глушко, Исаева, в Центре подготовки космонавтов; особое впечатление произвёл на меня демонстрационный зал КБ «Энергомаш», где по экспонатам можно проследить всю историю предприятия.
Пришлось дважды пройти повышение квалификации в Институте руководящих работников Министерства общего машиностроения; принимать участие в заседаниях Координационного Совета по технологической подготовке инженерных кадров, куда входили представители ведущих вузов страны; вместе с доцентом кафедры ДЛА Ростиславом Дмитриевичем Шелховским руководить первыми практиками студентов ДПА факультета на космодроме Байконур.
Много довелось заниматься развитием методического и технического обеспечения подготовки специалистов по ракетной технике: мы создавали лабораторные стенды, в частности, по конструкции жидкостных ракетных двигателей, разрезные макеты отсеков ракет. Многие замыслы удалось осуществить только благодаря поддержке ректората.
